Арагорн и всё Братство уже почти поднялось на верхушку Карас Галадона. Вот-вот они должны были встретиться с Владыками. Всё вокруг как будто залилось каким-то ярким светом, да и волшебные голоса, как текли со всех сторон, что даже успокаивало. Но самих менестрелей и музык не было видно. С верхушки главного дерева был, видел почти весь Лориен. Это было прекрасное место, наверное, самое прекрасное во всём Средиземье. И сюда злу дорога закрыта. Не одна тварь не проникнет и не осквернит эти места. И тут отряд хоть передохнёт, перед продолжением. Хотя Арагорн не знал, когда им предстоит уйти отсюда. Да и не хотелось. Было желание остаться тут навсегда, покрайней мере на долгий срок. Но нельзя, на них возложена важная миссия. Да и жизненный путь всё-таки нужно продолжать, а тут ему не будет развития.
"Да... всё-таки вот и вершина".
Эти слова были правдивы. Вот, наконец, Братство дошло на верхушку мэллорна. Всё вокруг сияло и поражало, эльфы, что были вокруг, казались сказочными существами. Хотя Арагорн уже привык к этим местам, и тому, что тут было. Но вот хоббиты, да и остальные, кто не был тут ещё, просто дивились всему вокруг. Некоторые с раскрытыми ртами.

**Галадриэль**

Владычица опиралась о руку возлюбленного супруга, чувствуя его нетерпение и волнение. Она понимала его: воистину необычные гости переступили границы Золотого Леса! Даже она не могла с уверенностью предсказать исход этого посольства. Великое Зло, с миром принесенное в сердце Лотлориэна - это ли не повод задуматься об изменчивости времен и судеб?
Галадриэль всматривалась в каждого, кто поднимался на флэт. Ей не нужно было видеть их запыленную одежду, выражение их лиц и скованность поз - она и так знала, какие чувства сейчас испытывает каждый из Братства. Может быть за исключением Элессара, который здесь не впервые. Но и на нем Владычица увидела бремя новых забот, которое мешало ему почувствовать себя как дома.
Пока Владыка Келеборн произносил приветствие, Галадриэль успела заглянуть в душу каждому из стоящих перед ней - она увидела и благоговение Принца Лихолесья, и гнев гнома, и сомнения Элессара, и страх гондорского воина, и изумленное любопытство трех полуросликов....и смирение Хранителя.
- Скажите мне, где Гэндальф! Ибо я желаю говорить с ним! - повысил голос Владыка Келеборн. Болью отозвались сердца всех гостей. Галадриэль поспешила смягчить это страдание от ужасных воспоминаний:
- Гэндальф Серый не переступал границ Лориэна. - мелодичный голос был тихим, но достаточно сильным, чтобы достичь ушей каждого и проникнуть в их измученные сердца успокаивающим бальзамом. Тем более зловещими показались следующие слова Владычицы: - Его поглотила тьма.
Она не спрашивала а утверждала. Она могла бы и сама все рассказать своему супругу, но это должны были сделать они - очевидцы, друзья, братья Митрандира. Это было частью лечения.

<--------- Золотой лес

Они еще затемно вышли в путь, спустившись с эльфийского "насеста" на дереве и отправившись за своими провожатыми куда-то в лес. Гимли уже не один раз выругался мысленно, зацепляясь ногами за торчащие из земли корни и вспоминая добрым словом эльфов, которые мало того, что вышли в такую рань, когда ничего под ногами не видно, так и еще дорогу совсем не выбирают. То, что его спутники, кажется, совсем не испытывали подобных проблем его только еще больще раздражало.
А с первыми лучами солнца деревья впереди расступились, и перед путниками открылась величественная картина эльфийской обители. Это зрелище не могло оставить равнодушным даже упрямого гнома, и он несколько минут как зачарованный смотрел вперед, но потом заставил себя спуститься с небес на землю.
"Подумаешь, еще один домик на дереве!"
Только на этот раз даже мысли его звучали скорее растерянно, чем вызывающе.

Подьем по длинной витой лестнице напоминал сказку, такая атмосфера царила вокруг. Казалось, что исчезло все - время, враги, тревоги. Даже нетерпения, всегда подгонявшее гнома куда-то исчезло. И вот, наконец, они дошли до самого верха, где их уже ждали. Навстречу Братству спускались два эльфа, с первого взгляда они выделялись своей статью, мудрость, властностью. А когда гном поднял взгляд на эльфийку, то понял, что прекраснее ее не видел никого в своей жизни. Волосы девы горели золотом, таким, что даже сам металл блек по сравнению с ними.
- Гэндальф серый не переступал границ Лориена, его поглотила тьма. - Эти слова заставили Гимли снова пережить то, что произошло в Мории, но сейчас эта боль была уже иной, словно приглушенной, она уходила куда-то, как уходило и чувство вины - ведь это он так настаивал на том, что им нужно идти под горой, так хотел увидеть королевство своих предков, что не думал больше ни о чем, а платить за это неуемное любопытство пришлось их другу...

Келеборн выслушивал всё, что тут говорили. И было больше печального и плохого, чем радостного. Взгляд пал на гнома, когда сын Трандуила говорил про барлога.
"Зря я пустил сюда гнома. Особенно после того, как снова было разбужено Глубинное зло".
Хотя главная новость была именно потеря Гэндальфа. Это даже было катастрофой. Пришло понимание этого всего и Келеборн печально и пафастно проговорил свои слова.
- Что теперь будет с Братством? Со смертью Гэндальфа утеряна всякая надежда.
Хотя никто сдаваться не собирался. Даже если эта миссия провалиться, то это не значит, что Враг победил. Но что сейчас? Синда посмотрел на Галадриэль, а потом вглядом обвёл присутствующих.

Как только на флет спустились Владыки, Фродо словно попал в сказку или в волшебный сон. Он уже немало навидался необычного за свое путешествие - и страшного, и прекрасного, но величие Владык Золотого Леса затмило все ранее виденное им. Прекрасная Галадриэль была такой - как, наверное, хоббит представлял ранее Варду - Элберет, слушая рассказы дядюшки. В ней таилась сила, опасность, мудрость но и понимание каждого кто стоял перед ней. В ней не было высокомерия, отстраненной гордости. Фродо одовременно чувствовал, что может подойти к ней со всеми своими печалями и тайными страхами - как к ласковой матери - но в то же время - что не смеет даже дышать в ее присутствии.
Владычица говорила, а хоббит слышал журчание весенних потоков, переливчатый звон колокольчиков и волшебное пение эльфов в лесах... Однако же, когда смысл ее слов дошел до хранителя, он съежился, переживая заново всю боль, раскаяние, отчаяние...
Фродо был  согласен с Владыкой Келеборном: без Гэндальфа не имело смысла продолжать путь, который обещал стать еще более опасным. Но Галадриэль снова все перевернула в сердце хоббита, заговорив о верности...
"Как я могу остановиться сейчас, признать поражение? Гэндальф погиб ради того, чтобы я мог продолжать путь! Как я могу подвести его?" - вопрошал себя хранитель, не зная, радоваться или ужасаться этому окрепшему решению продолжать начатое.
Владычица пообещала им покой и отдых. Ее голос наполнял сердце и даже все тело - успокоением и приятной усталостью. Фродо прикрыл глаза, мечтая о мягкой постели, как вдруг в его голове зазвучал голос Галадриэль - более громкий и отчетливый, чем он был до сих пор:
-Добро пожаловать Фродо, Хранитель, видящий Око! - и в то же мгновенье страшное видение - огненный зрачок заполнил все пространство внутреннего взора хоббита.
Фродо вздрогнул и открыл глаза. Он не знал - кричал ли, но его сердце готово было вырваться из груди. Посмотрев на Владычицу глазами полными ужаса, Фродо увидел грустную понимающую улыбку.

Келеборн провёл взглядом Братство, наблюдая, как его члены спускаются на свой привал, что был у подножий королевского дерева. Тогда Владыка обратился к придворным галадрим, что были рядом.
- Велите подать всё, что требуется гостям. Они с дороги и им нужен отдых и покой. Идите. Оставьте все нас!
Эльфы, что были вокруг и наблюдали за встречей, сразу всё поняли и начали расходиться, отдавая поклоны и слова на прощание, как и подобает. И вот Владыки Лориена остались одни, в своём тронном зале. Келеборн подошёл поближе к трону, опустив взгляд. В зале прозвучал его звучный голос.
- Любимая. Мир меняется. Хотя это мы видим давно. Зря они прошли через копи Мории. Они разбудили Глубинный Ужас, что делать не следовало. Если бы я знал сразу, то запретил гному входить в обитель. И предлагаю усилить охрану западной границы, да и выслать больше стражи за Нимродель. Орки могут выйти из Казад Дума хотя бы для погони. И никто не должен выйти из леса, если обитатели пещер решаться вступить сюда. Также следует следить и за Востоком. Дол Гулдур, крепость Саурона, сейчас прямая угроза. Если будет война, то войска Тёмной крепости нанесут удар именно оттуда.
Но ладно, давай не будем сейчас об этом. Надо позаботиться о гостях. Хотя у меня большие сомнения, что эта миссия будет удачной. Со стороны даже выглядит безумием, но выбора у нас нет. Что ты думаешь, любовь моя? Я знаю, у тебя есть дар заглядывать в души другим. Что ты увидела в каждом из них?
Келеборн поднял глаза на Галадриэль, заглянув той в ясные очи. Девушка была также прекрасна, как многие тысячелетия назад, в день их первой встречи.

Галадриэль дала согласие на то, чтобы сам Келеборн занимался границами. А как ещё могло быть иначе? А радоты было много. Глубинный ужас проснулся, да и с Восточной граници ещё одна опасность - Дол Гулдур.
А что до Братства? Келеборн слушал дальше Артанис. Та была во многом права. Хотя Келеборну пришлось снова задумываться. Но нежная рука возлюбленной, которая ласково погладила по щеке синду, заставила все мысли куда-то улететь. Келеборн сделал шаг ближе и обнял Галадриэль, глядя ей в глаза.
- Я понимаю тебя. Меня тоже беспокоят такие мысли и давно. Да и мы много об этом говорили. Я пойду с тобой, тем более у нас да и выбора нет. Но я вынужден задержаться и ты знаешь по каким причинам. Но я прибуду.
И эльф нежно поцеловал свою супругу, а после нескольких мнгновений, оторвался и отошёл на пару шагов.
- Братство наш единственный шаг, ты это знаешь. Если не удастся, то нам прямая дорога на Запад. Гондор и Рохан смогут достойно задержать Саурона. Слышиться, конечно, как-то эгоистично. Но у нас нет выбора. А сейчас остаётся только надеяться и наблюдать, как ты и сказала. Но и у нас есть некоторые задачи. Если Гортхауэр развяжет войну и нападёт на нас, то мы должны ответить тёмной крепости Дол Гулдур. Тут мы не можем остаться в стороне. А теперь, боюсь ничего больше не остаётся.
И эльф сел за своё трон, вздохнул и опустил голову, как будто от усталости.

***МЭРРИ***

Мэрри с Пипом еле-еле дождались, кгда их разместят на ночлег. Навалилась вдруг такая усталость... Даже есть не хотелось, что было для хоббитов небывалой редкостью. Встреча с Владыками поразила обоих друзей до остолбенения. Мэрри почти ничего не запомнил кроме какого-то невероятного сияния, тихой музыки вокруг и прекрасного лица Галадриэль. Еще был не очень приятный момент, когда хоббиту показалось, что прямо в его голове звучит пугающий и в то же время ласковый голос - он не представлял, как такое возможно, но было именно так! И этот ласково-пугающий голос спрашивал его: уверен ли он в том, во что ввязался? Так ли  ему хочется рисковать жизнью и терпеть страшные лишения, которые их ждут впереди,  ради абсолютно невыполнимой задачи? Так ли ему нужно идти с Фродо, которому уже не отвертеться, но зачем же губить еще и свою молодую жизнь?
Мэрри тогда так удивился странным вопросам. Он мысленно дал пинка странному голосу и пробурчал "Еще чего! Не оставлю я Фродо! И все у нас получится!". После этого Мэрри казалось, что Владычица улыбается лично ему более приветливо, но наверное, это просто казалось.
После беседы с Великими, эльфы долго провожали Братство вниз по  бесконечным лестницам - к самому основанию огромного мэллорна. Мэрри и Пипин клевали носом и несколько раз спотыкались на широких ступенях, так что в рзультате Арагорн и Боромир взяли их на руки. Пип заснул сразу же и не проснулся даже когда его укладывали на импровизированную постель. А Мэрри почувствовал, как не смотря на усталость, сон не спешит к нему, что-то еще не дает ему спокойно заснуть. Он тщательно готовил  себе ложе, прислушиваясь к печальному пению, которое раздавалось со всех сторон - и сверху от крон деревьев, и из глубины Золотого Леса. Что-то давило на сердце, хоббит почувствовал, что готов расплакаться, и ему казалось, что то же самое чувствуют и остальные.
Оглядываясь по сторонам, он увидел Леголаса. Эльф переоделся в чистую одежду, и сейчас больше походил на принца, чем на воина. Его взгляд словно отражал настроение Мэрриадока, и хоббит решил спросить:
- О чем они поют? - его собственный голос звучал грубо и слишком резко на фоне волшебного мелодичного пения.